Тюремная лирика Опции

[Коpолева]

В тюрьме...

Холодные стены,сырость тюремная,
Глаза,устремлённые в чернь.
И боль в них застыла сухая,надменная,
В зрачках отражается тень.
В душе пустота,а в сердце молчанье,
И звон отдаётся в висках,
И трудно вдохнуть-слёзы режут дыханье,
И шрамы болят на руках...
Суровою горечью стены пропитаны,
Никто не может помочь,
Не все страданья тобою испытаны,
Навек в тебе осталась ночь.
За шорох листьев,за цвет неба
Отдал бы всё сейчас,
Улыбку ты ЕЁ родную
Здесь вспоминал не раз...
Но серой дымкой всё затмило,
Пропахло всё смолой,
Ты умер лучше б и в могилу
За жест ЕЁ любой...
Боишься ты,что не дождется
Тебя девчонка та.
ОНА ведь ангел-обойдется
Без сволочи-тебя...
Ты не хотел,а тут придется,
Разбил тарелку в попыхах.
Осколком в вену-кровь польётся,
А с ней и весь твой страх...


http://www.lovetime.ru/item_info/love_main...tihi/~/~/16418/

[vlada]

Дождись

Вот и снова зима, задыхается вьюга.
На краешке стола недопитый бокал.
Мы с тобой повстречались когда-то на юге,
Средь метельной зимы я тебя потерял.
А поземка метет, колобродит проулками ветер,
И в свету фонарей пляшут тени на белом снегу.
Я весь свет обойду, чтобы снова тебя где-то встретить.
Что бы ни было, знай: доползу, добреду, добегу.
Мы с тобою пока ничего не успели,
Но я знаю, у нас все еще впереди.
До тебя докричусь сквозь любые метели.
Только б ты дождалась...
Ты дождешься...
Ты жди...

[vlada]

Телефона зуммер
молчит.
Ты думаешь, я умер?
Огорчит
ли тебя весть,
что я жив - Бог весть...
Но трава пока
не проросла сквозь меня,
пронзив бока,
гибко ребра оплетя
сетью...
Себя осаживаю
плетью,
и хаживаю
дорогой другой,
чтобы с тобой
не встретиться
ненароком.
Без срока
удален, знаю.
И все ж рядом
обитаю,
не на виду.
И незванно
приду,
рядом стану,
если попадешь
в беду...

Автора увы,не знаю...

[vlada]

Милая, давай не будем плакать
Расставанье, жалости момент
Коль увозят люди в сером, значит
Жизнь уйдет, а может быть и нет.
Взгляд прощальный душу обнимает
Сердце замерло, смотрю в тебе
Верю в преданность, любовь и знаю –
Не уйду навеки так любя.
Не терзай же сердце, оно в ранах
Не разлей душевных сил росу
Я вернусь, ведь так сейчас считаю
И тебя в объятья заключу
Чиянов В.

Сообщение отредактировал ССэсовка - 29.6.2008, 3:24

[vlada]

Мы словно в небе две звезды
Сошлись на время и помчались
И в этом не было б беды,
Коль чаще мы б с тобой встречались
Судьба не раз бросала нас
В объятья холода разлуки
Вернувшись вновь который раз
Протягиваем мы друг другу руки
И жар, что холод разбудил
Пожар любви вновь разжигает
И сердце бешено стучит
Душа от счастья замирает
Пройдет мгновение, и вновь
Коварство сил разлучит нас
И вновь орбитой мы пойдем
Навстречу холоду сейчас
Куда б судьба нас не послала
Исход навек всегда один
Тебя я встречу вновь родная
Хоть век пройдет, хоть год, хоть миг
Нас словно как магнитом тянет
Куда б не бросила судьба
Блаженный миг опять настанет
Любовь нас приведет сюда
Судьба играет с нами в прятки
Но нам известна ее роль
Мы влюблены и без оглядки
Находим путь к себе домой

И вот по небу две звезды
Помчались вместе вдаль куда-то
Нарушили закон судьбы
А может быть, проклятье снято?
Чиянов В.

[ALBA]

Кто-то будет судить и судачить злорадно,
Кто-то станет болтать, что я призрак и дым.
Ты ответишь им: нет, он вернется обратно,
Он ушел за китом голубым.
Еще нет расслоенья на тело и душу,
Еще мир не расколот на тысячу стран,
Есть на свете одна нераздельная суша
И один молодой океан.
Еще люди не знают проклятых вопросов,
Еще нету у них ни греха, ни суда,
Еще можно поэту наняться матросом
И однажды уплыть в Никуда.
Бороздить день и ночь зоревые просторы,
Слышать пенье сирен, открывать острова,
Видеть новых созвездий цветные узоры,
В сердце нежность копить, экономить слова.
Пусть несут паруса, как могучие кони,
И затянется путь наш на несколько лет.
Этот кит-великан не уйдет от погони,
Мы отыщем его фосфорический след.
Проживи свою жизнь без стенаний и боли,
Жди меня, -- как всегда, вспоминай молодым.
Клетки нет. Смерти нет. Есть бескрайняя воля,
Я ушел за китом голубым.

Виктор Некипелов

[ALBA]

Сергей Ломинадзе

Я не верю несчастному случаю,
Не горюю средь белого дня,
Только проволока колючая
По ночам оплетает меня.
Только небо ямало-ненецкое
Надвигает свинцовый кулак,
Только сука, овчарка немецкая,
По предзоннику бродит скуля.

И лежим мы, ни мертвы, ни живы,
Воры-люди и мы - вшивота,
И заходит начальник режима,
Властелин моего живота.
Ах, очнуться бы мне нечаянно,
Мне на нарах несдобровать,
Гражданин, говорю я, начальник,
Подо мною теперь - кровать,

Надо мной теперь ни поверки,
Ни отбоя теперь надо мной,
Получилась бумага сверху -
Отпустили меня домой.
Я за пайкой теперь не бегаю,
Не стучусь о каптерку лбом,
Развязались тесемочки белые
На бушлате моем голубом.

...Но начальник - глухая птица
Все косится, все ни гу-гу.
Я-то знаю, что он мне снится,
Да проснуться вот не могу.

[ALBA]

Кирилл Подрабинек

Я становлюсь старым
И ничего не жду.
Все вспоминаю нары
Ночью в своем бреду.

Это я снова юный, -
Силам преграды нет, -
Камеры, зоны, тюрьмы
Невозвратимых лет.

Я становлюсь старым
И - на последний суд!
Это мои нары
Где-то меня ждут.

[ALBA]

Анатолий Жигулин

СНЫ

Семь лет назад я вышел из тюрьмы.
А мне побеги,
Все побеги снятся...
Мне шорохи мерещатся из тьмы.
Вокруг сугробы синие искрятся.

Весь лагерь спит,
Уставший от забот,
В скупом тепле
Глухих барачных секций.
Но вот ударил с вышки пулемет.
Прожектор больно полоснул по сердцу.

Вот я по полю снежному бегу.
Я задыхаюсь.
Я промок от пота.
Я продираюсь с треском сквозь тайгу,
Проваливаюсь в жадное болото.

Овчарки лают где-то в двух шагах.
Я их клыки оскаленные вижу.
Я до ареста так любил собак.
И как теперь собак я ненавижу!..

Я посыпаю табаком следы.
Я по ручью иду,
Чтоб сбить погоню.
Она все ближе, ближе.
Сквозь кусты
Я различаю красные погоны.

Вот закружились снежные холмы...
Вот я упал.
И не могу подняться.
...Семь лет назад я вышел из тюрьмы.
А мне побеги,
Все побеги снятся...

[ALBA]

Николай Домовитов

Надо жить, от злых обид не плача,
Надо жить, улыбку не тая:
Каждому свой крест, своя удача,
И Голгофа каждому своя.
Никогда я в судьи не годился.
Но, презрев земную благодать,
Лишь в тюрьме я людям научился,
Как Христос распятый, все прощать.
Я тиранов славить не умею,
И душа, как стеклышко, чиста,
Потому что истина виднее
Не с вершины власти, а с креста.

[ALBA]

Юрий Домбровский

УБИТ ПРИ ПОПЫТКЕ К БЕГСТВУ

Мой дорогой, с чего ты так сияешь?
Путь ложных солнц - совсем не легкий путь!
А мне уже неделю не заснуть:
Заснешь - и вновь по снегу зашагаешь,
Опять услышишь ветра сиплый вой,
Скрип сапогов по снегу, рев конвоя:
"Ложись!" - и над соседней головой
Взметнется вдруг легчайшее сквозное,
Мгновенное сиянье снеговое -
Неуловимо тонкий острый свет:
Шел человек - и человека нет!

Убийце дарят белые часы
И отпуск в две недели. Две недели
Он человек! О нем забудут псы,
Таежный сумрак, хриплые метели.
Лети к своей невесте, кавалер!
Дави фасон, показывай породу!
Ты жил в тайге, ты спирт глушил без мер,
Служил Вождю и бил врагов народа.
Тебя целуют девки горячо,
Ты первый парень - что ж тебе еще?

Так две недели протекли - и вот
Он шумно возвращается обратно.
Стреляет белок, служит, водку пьет!
Ни с чем не спорит - все ему понятно.
Но как-то утром, сонно, не спеша,
Не омрачась, не запирая двери
Берет он браунинг.
Милая душа,
Как ты сильна под рыжей шкурой зверя!
В ночной тайге кайлим мы мерзлоту,
И часовой растерянно и прямо
Глядит на неживую простоту,
На пустоту и холод этой ямы.
Ему умом еще не все обнять,
Но смерть над ним крыло уже простерла.
"Стреляй! Стреляй!" В кого ж теперь стрелять?
"Из горла кровь!" Да чье же это горло?
А что, когда положат на весы
Всех тех, кто не дожили, не допели?
В тайге ходили, черный камень ели,
И с храпом задыхались, как часы.
А что, когда положат на весы
Орлиный взор, геройские усы
И звезды на фельдмаршальской шинели?
Усы, усы, вы что-то проглядели,
Вы что-то недопоняли, усы!

И молча на меня глядит солдат,
Своей солдатской участи не рад.
И в яму он внимательно глядит,
Но яма ничего не говорит.
Она лишь усмехается и ждет
Того, кто обязательно придет.

[ALBA]

ЖЕНАМ ,ЗАОЧНИЦАМ,ЛЮБИМЫМ ПОСВЯЩАЕТСЯ:


Мы идем мимо плачущих женщин,
Мы идем, мы шагаем в молчаньи,
Мы не смеем сказать им ни слова,
Мы не можем махнуть им рукой,
Мы идем, а у них за плечами -
Рюкзаки с табаком и харчами,
Рюкзаки с нерастраченной страстью,
Рюкзаки с многолетней тоской.

Ох, и тяжко, наверно, им было
По грошу собирать на билеты,
По куску собирать передачи
Для своих непутевых солдат.
И как слезы, роняя монеты,

Прикупать, прикупать сигареты,
И везти, и нести наудачу,
И услышать: "Везите назад!"

И привыкшие тут по-дикарски
О любви толковать обнаженно,
Мы проходим смиренно и тихо
Без подначки и без матерка,
Потому что мы тут не пижоны,
Потому что усталые жены -
Не дешевки, не шлюхи, не бабы,
А названые сестры зека.

Мы идем, простаки и поэты,
Променявшие волю и семьи,
Променявшие женские ласки
На слова, на мечты и на сны;
Только что же нам делать, что все мы
На крови созидаем поэмы?
Уж такие мужья вам достались -
Вы простить нас, наверно, должны...

Юлий Даниэль

[ALBA]

Игорь Гирич
Барнаул от автора:
Посвящается всем, замученным в дурдомах

У меня есть свобода и вода,
Я могу назвать себя богатым.
Захочу я пить, пойду попью.
И не нужно мне проситься из палаты.
30 октября 2005 г.

Молитва Стон звучит, но он не слышен - он далеко.
Мясникам контроль не нужен. Нужен им кто?
Стон не слышен. Их хозяин очень рад...
...Сатану теперь скрывает белый халат.
Этих зданий не строят в городской черте.
Стон не слышен. И довольны лекари те.
Те, кого считают знатомами умов...
Господи, избави мир от дурдомов!

6 июля 2005 г.

Здесь на крестах сейчас не распинают -
Сейчас так неудобно убивать.
Здесь хладнокровно в вену шприц вдвигают
И оставляют сутки полежать.
Я не хотел лежать - и привязали,
Жгутом стянули руки, ноги, грудь.
Гуманно били. Синяков не оставляли.
Но не заставили они меня заснуть.

Нет, я не умер. Так угодно было Богу.
Спасибо, Господи, что муки мне послал.
Ведь пытки указали мне дорогу.
Прости, Отец, что не всегда я это понимал.
А утром за решеткой солнце встало.
А мне казалось - вечной будет ночь.
А капли крови все впитало одеяло.
Вот "врач". Привычно лжет: "Хочу тебе помочь".

1999

Что в моей крови сейчас - не знаю.
Но Христу не нужен этот шприц.
И прошу я Бога, умоляю,
Чтобы не было на свете психбольниц.
Дьяволу нужны эти таблетки,
Чтобы души наши усыпить.
- Ты здоров? Ложись-ка на кушетку!
Сатана пришел тебя лечить.
Причаститься хочешь? Гад, разжуй таблетку!
Трифтазин заменит вам вино!
Нет просфоры! На-ка сигаретку!
Мышцы снова сводит? Вроде не должно.
Циклодола нет. Осталось лишь молиться,
Чтобы Дьявол понял -Бог сильней его.
Попытался я перекреститься -
Дьявол тянет мышцы - нет, не получилось ничего.
Бог ответил на мою молитву.
Стало легче - я могу дышать.
У тебя я, Дьявол, выиграл эту битву.
Боже, как легко без "вязок" засыпать!

Я уснул. Играют в карты санитары.
Пусть приснятся мне ЕЁ глаза.
Пусть приснится, что у Саши есть гитара.
Пусть от счастья заблестит слеза.

1999

[ALBA]

Шулера.

Мастера тусуют калоду
Разобьют партейку в "очко".
Не садись играть с игровыми,
Тебя шулер обует легко.
Он предложит тебе потрепаться
И в доверие быстро войдет.
А затем предложит партейку,
Урка фору тебе дает.
Обберет свою жертву до нитки,
И в долги загонит садист.

В этом деле ему нет равных,
Он в колоде специалист.
И тузов у него сколько хочешь,
Каролей и вальтов несчесть.
У него 12 шестерок,
И 12 семерок есть.
Так что с ним бесполезно бороться
И пытаться куш обрести.
Шулера тусуют калоду,
И от проигрыша вас не спасти.

Аринишин А.

[ALBA]

Опера.
Что ты мусор гонишь свою шляпу..
Говоришь, я хату бомбанул..
Вынес офигительную шубу,
И закон опять я обманул.
Ты поверь,я завязал,ей богу
На дела я больше не хожу.
Занимаюсь я антитеррором
Хочеш обо всем я расскажу?

На завод встаю я спозоранку,
Делаю детали из брусков.
Если не повериш - пробивайте
Место указать я вам готов.
Понимаю,фраер я известный,
На скамье суда сидел не раз.
Да и вам по делу надо факты,
Но а фактов дядя,нет у вас.

Обознались гражданин начальник,
У подъезда зря меня пасли.
Я с законом больше не играю
На меня вас просто навели.
Ты пройдись по улицам и скверам,
Пробивай другие номера.
Я сегодня,отработал смену,
Ну а вам удачи,опера!
Аринишин А.

[ALBA]

В тюрьме сегодня выходной
И день весенний,неплохой
Заварим кружку на троих,
Отметим праздник выходных.
Включу советский кинескоп,
Ведущий дарит гороскоп
Гарилла пальцем лезет в нос,
Затем и метеопрогноз.

Пока реклама проползет,
Наш шнырь стаканы уберет
И сало с хлебом нам подаст,
Братве по бутеру раздаст.

А по TV опять новости-
Два космонавта в невесомости
На Черном море будет качь,качь.
Программа телепередач.
В каком то городе скандал
И еще один персонаж,
Наполнит камеры пейзаж.

Затем смотрели мы футбол,
Все в ожидании ждут гол,
К вечерке время подползет
На ужин камера пойдет.
Вот так денек и провели,
Стояла фишка на двери.
И хрюша скажет от души:спокойной ночи малыши!
Аринишин А.

[ALBA]

Час суда
Я никак не могу разобраться
В своей жизни и в своем деле
Я испытываю тоску
В душе и в сердце и в теле.
Немогу не спать,не писать
Через силу я улыбаюсь.
Неужели я стану никем?
Перед Господом Богом каюсь
За грехи,и чужую боль
Я готов понести наказанье
Может легче снести приговор-
Я даю в протокол показание.

Я раскаялся,что говорить
душевные боли познал
Осудите меня по закону
Человеку в черном сказал.
Ну а дальше писать не надо
Пусть все время решит за нас
И когда час суда настанет
Знайте,Бог не забудет нас.
Аринишин А.

[Клёпа]

Евгений Джим

Вот она долгожданная свобода,
Солнечный свет слепит глаза,
Отражаясь от снега. Встречает природа
Того, кто скучал по ней все года,
Что в заточенье провел.
И видел лишь стены,
Покрытые плесенью, кровью его,
Грыз слабые, тонкие вены,
В надежде сдохнуть, сложив руки крестом.
Но судьба издевательски скалила зубы,
И смерть отгоняла от слабого тела.
Теперь пусть кусает до крови свои губы,
Темница быстрее чем узник истлела.
И солнечный свет, отражаясь от снега,
Режет глаза раскаленным ножом,
Он рад, и непривычная нега
Тянет зарыться в снег лицом.
Чтобы чуть-чуть отдохнуть после темницы,
Почувствовать что-то кроме камней,
И вот он уже гордая птица
Парит над руинами кельи своей.
И замечает кого-то лежащим внизу,
И руки крестом раскинуты в стороны,
Вниз лицом на холодном снегу,
Один в белой пустыне без всякого повода.
А вьюга танцует вальс перед ним,
И шалью своей по чуть-чуть накрывает,
Красивейший танец становится злым,
Но он его совсем не замечает.
Старуха беснуется в снежном вихре,
И воет протяжно как волк с голодухи,
И плачет младенцем и воином вскрикнет,
Вражьим мечем пронзенным в брюхо.
Но не замечает ее негодование,
Танец не видит, не слышит слова
Песни, о последнем прощании,
Жизнь из тела забирает зима.
За ревом стихии свой голос не слышно,
Сквозь бурю невидно того, кто лежит,
Как так получилось один выжил,
Но другой сегодня будет убит.
Но небо тянуло узника к облакам,
Не давая свободно, вольно вздохнуть,
И пленом его теперь не тюрьма
Стала, а неизведанный путь.
И птица все выше в небеса поднималась,
Нехватало сил опуститься к земле,
Побороть лютый ветер не позволила слабость,
Полученная от заточенья в тюрьме.
Вот солнечный свет слепит глаза,
Встречает небо уставшую птицу,
Но на клюве ее блестит слеза,
Он просто сменил стены темницы.

[ALBA]

Кресты
Ах, "Кресты", вы мои "Кресты",
Растянулись на пол - версты,
За кирпичной, да за стеной,
Горемычный подельник мой.

Ты, мой кореш, меня прости,
Залетел ты, по глупости,
По Неве тарохтят суда,
Пару месяцев до суда...

Ах, "Кресты", вы мои "Кресты",
Судеб сломанных пол - версты.
Не гони, тормозни, таксист,
Пусть услышит Санёк мой свист.

Он услышит, поймёт, Санек,
Что на воле крутой денёк,
Что подруженька Тонина,
Я узнал "подментована"

Бьётся ранней зимы снежок,
От сумы до тюрьмы - шажок,
И себе самому не лги,
Что ненужно платить долги.

Погоди таксист, тормозни,
Мы снаружи, а он внутри,
А за эту, свою вину,
Я из горлышка отхлебну...

[ALBA]

ДОЛЯ
Я тихонько пройдусь от стены до стены
И к окну подойду, полюбуюсь на волю.
Сколько злости во мне, ах как много любви
За решётку возьмусь и завою на волю.

И проснётся братва, но поймут все меня
Мусора закричат и собаки залают.
Свет прожектора вновь ослепит мне глаза
И затвор зашумит там, в руках вертухая.

Я завою на волю, я завою, как зверь.
Я, как загнанный зверь, вновь завою на волю.
Расстреляйте меня - мне не быть взаперти
Хватит, братцы, с меня. Такова моя доля.

И ворвутся ко мне с криком, с топотом ног
И по почкам моим пробегутся ногами.
Тело всё в синяках, тело ноет, болит
Снова я в темноте с лица кровь вытираю.

Кум зайдёт поутру: "Что случилося, зэк,
Снова в карцер тебя переводят сегодня.
Ты достал уже всех воешь будто бы зверь
Мы надеемся все, сдохнешь там, будет лучше".

Расстреляйте меня - мне не быть взаперти
Хватит, братцы, с меня. Такова моя доля.

С. Порт