Тюремная лирика Опции

[Madeira]

Я уезжаю в лагеря
Дмитрий Куралесов

Я уезжаю в лагеря, прощайте братья я надолго
Меня там ждут мои друзья их я не видел очень долго
Ну чо здорова кореша, привет братва, каков порядок?
Я принес вам грев сюда, чтоб было чем занять желудок

На воле скучно пацаны, там нет людей, одни шакалы
Давай те вспомним люберцы, давайте мне сюда гитару
Владимирский централ споем, чтоб сердце на душе скрипело
Ну а потом закурим мы, чтоб все в душе до тла сгорело

На 3 ходке в магадан, на жизнь смотрю совсем иначе
К вам в зону дюмин прилител, давайте чифир забодяжем
Я песню вам сейчас спою, о том как не надо жить на свете
Надеюсь когда я умру, меня хоть кто нибудь да вспомнит!!(помянет)

[Madeira]

Из записок уголовника
Глеб Никитинский

Я жизнь провёл не в келье тихо,
Вбирая мудрость прошлых лет,
Меня формировало "лихо"
На рудниках сибирских недр.

Туда попал юнцом безусым,
Избив обидчика сестры,
Лет пять меня учили урки
Всей философии тюрьмы.

Познал я жизнь - не дай вам боже,
Потом и сам учил других,
Но мысль одна жила и крепла,
Как отомстить за нас двоих.

Побег готовил очень долго,
Огромен риск, но страсть сильней,
И, наконец, осенней ночью,
Я начал путь из лагерей.

Без компаса бежал, по звёздам,
Профессор - зек меня учил,
Топил следы свои в протоках,
Чтоб нюх собачий не словил.

Но всё напрасно,
Шум погони доносится из-за ветвей,
Ну нет, не дамся псам голодным,
С обрыва прыгну, вниз, скорей.

Собаками меня травили,
Менты стреляли много раз,
Но, к счастью, мимо угодили,
Я жив остался в этот раз.

Ушёл таёжными тропами.
Чтоб с голода не умереть,
Питался рыбой и грибами
И заставлял себя терпеть.

Всё вынес ради главной цели -
Домой вернуться поскорей.
Но у дверей своей квартиры
Был встречен группой сыскарей.

Схватили сразу, долго били,
Сломали два ребра и вот,
Тюремный срок так удлинили:
Пятнадцать лет жить без забот.

Псы думали - меня сломали,
Но, "век свободы не видать",
Вот только довезут до зоны,
Побегом жить начну опять.

[Madeira]

Свобода и тюрьма
Антон Рудковский

Раскинулся бескрайнею тайгой
Колымский лес. Конвой. Лесоповал.
И старый зек на шконке умирал –
В наколках весь и высохший такой –
Живой скелет. И только блеск в глазах,
Его холодный взгляд и глубина –
По-прежнему, людей пленит она!
И зеки, отражаясь в образах,
Впадали в транс, когда он говорил,
И затихал барак. Лишь только лес,
Да синий купол в клеточку небес
Их окружали. В небесах парил
Несбыточной свободы дух святой –
Архангел Михаил. И весь барак
Вдруг затихал. Лишь редкий лай собак,
Или затвором лязгнет часовой…
Он говорил часами напролёт
О Вере и Надежде каждый раз:
«Свобода – внутри каждого из вас,
Она своею жизнью там живёт.
Свободен будь внутри. От мусоров
Твоя свобода не защищена,
Но в мыслях твоих, в помыслах она,
В понятиях законников-воров!
И вот её – такую – не отнять:
На воле, в крытке и на Колыме –
Она одна. И помнит о тебе,
И письма пишет, как старушка-мать.
Читаешь письма ты всегда во сне,
Твой сон – это посланье от неё,
То подсознанье говорит твоё,
Подключенное к Богу-Сатане.
Ведь нет людей хороших и плохих,
А Божий суд верховнее земного,
Держи ответ за действие и слово,
Когда Господь допросит за грехи.
Прислушивайся к голосу души,
Он не обманет, так заведено,
Он с Господом и раем заодно…
Отбой, дежурный! Фазу потуши!»
И засыпали зеки, помолясь,
И каждый точно знал: «Я доживу!»
И дни считал. И грезил наяву,
Себе в своей свободе поклянясь.
И вышло так, что опер-кумовой
От стукачей про проповедь узнал
И в одиночку зека приказал,
И выполнил приказ его конвой…
Прошло семь дней. И вот команда: «Встать!»
Майор заходит в каменный мешок,
А зек лишь на локте подняться смог
И улыбнуться. И упал опять:
«Зачем пришёл ты в камеру ко мне?»
И вздрогнул опер: «Встать, кому сказал?!»
«Не кипиши, майор, гнилой базар,
Мы оба здесь с тобой сидим в тюрьме!
И кто из нас свободней, вот вопрос,
Я на него ответ не нахожу,
Я двадцать лет в тюрьме уже сижу
И, как и ты, щетиною зарос…
И дальше Колымы ведь не пошлют,
И не меня, и не тебя, майор,
Ты если рвач, тогда рвани затвор,
Стреляй! Только когда меня убьют,
Я замолчу. И никак не раньше!»
«Встать, сука! Смирно!! Да ты как посмел
В подобном тоне! Да со мной!..»-бледнел
Майор, потом краснел. «И что дальше?»
«В ШИЗО! Семь суток! А потом в тайгу _
Работать! Лес валить!! И дать топор!!!
Ты почему на шконке до сих пор?»
«А я, майор, работать не могу –
По масти не канает, я ж – блатной,
Я не работаю… В ШИЗО? Пошли!
Мне место поуютней бы нашли,
Где умереть… Расслабься, кумовой!»
Прошло семь дней, и выгнали во двор
Больного зека. «В строй! В тайгу его!»
«Из карцера – в трелёвщики! Бегом!!» -
Прикладом в спину… И он взял топор.
И на глазах оцепеневших крыс
Заточенным, тяжёлым топором,
Оставшись до конца блатным вором,
Со всего маха разбивает вдрызг
Кисть правой руки… И кровь фонтаном:
«Вот так вот хорошо, теперь покой
Над вечной и свободной Колымой,
Над вечным и свободным Магаданом…»
…Освободился старый зек,
Верней, это его душа освободилась,
Эта история прокатилась
По зонам всех Колымских лагерей…
«Свобода внутри каждого из нас»,-
Наколото у деда на культе
Правой руки…мол, травма на винте
Лесоповала…хитро щурит глаз
Бывалый каторжанин, бывший зек:
«Я до поры припрятал свой топор,
Мне не страшны решётки и забор,
Если внутри свободен человек!»
2006

[Madeira]

Синичка, синичка
Михаил Анищенко

На решетке окна, я увидел синичку.
Прилетела она в богом кинутый рай,
В ней узнал сквозь года, птичку я, невеличку.
Что когда-то звала, за собой и дальний край.
Ты откуда влилась, над запретною зоной,
Где ночами ветра, заметают следы,
А на белом снегу, ты же, словно ворона,
Не пугают тебя, крик и стоны тюрьмы.

А мне, этой ночью, на зоне не спится.
Гудком все зовут, в даль меня поезда.
Синичка, синичка, в окошко стучится,
И, я не могу, ей сказать улетай.

Грудкой бьешься в стекло, раздражая овчарок,
Они ночью не спят и не знают весны.
Ты же хочешь сказать, еще цел твой подарок,
Домик делал мальчишкой, я тебе для зимы.
Не зови за собой, на побег не пойду я.
Головешку свою, разучился я класть.
Лямку я дотяну, даже, может, станцую.
Если выпадет мне все ж козырная масть.


Манит солнце запретное
Михаил Анищенко

Холодные стены центральной тюрьмы.
Уже, не пугают меня.
Я знаю, что дни все мои сочтены.
Вышак, отвалила статья.
Мне душно, прогулочный дворик стал тесен.
Земля в ожидание весны.
Назло мусорам. в одиночке я весел,
Но больше, не вижу я сны.

Манит солнце запретное, за решеткой тюремною.
Манит солнце запретное молодого зэка.
Стало солнце запретное, за статью подрастрельную,
Не уйти, не обежать от глухого хлопка.

Скупая печаль поэтической прозы,
Отныне, не чужда зэка.
Пытаюсь найти я ответ на вопросы,
За что, мне такая судьба.
Ошибки свои я считаю чужими,
И молодость глупо виню.
Любовь, провожаю слезами скупыми,
Измену теперь ей прошу.

[Madeira]

За Колымский пейзаж и за бывшего зэка
Михаил Анищенко

На этой трассе, всем мечтам не, сбыться,
И потому, я выбираю, лишь одну.
Пусть шансов нет, но, все же возвратиться,
Я должен. Я иначе не могу.
Этап идет и валит кубометры,
И долгих дней здесь ждет его, покой
На Колыме, среди сосенок, плачут ветры.
Напрасно, я пока еще живой.

Не положат асфальт и не выставят пост.
Криминальной России здесь Мекка.
Заплутавший шофер, от испуга нальет.
За Колымский пейзаж и за бывшего зэка.

На этой трассе, стал я, третьим лишним,
Как было и однажды, я всегда.
У дома, спелым цветом, манят вишни.
На трассе, все снега, одни снега.
А, смерть, ведет борьбу, на выживание,
На перекличку, утром, вновь идти.
Один раз в год положено свидание.
Но мне, уж с этой трассы, не сойти.

[Madeira]

Сибирский тракт
Консуслов

То ли явь, то ли сон – здесь Сибирский шёл тракт
И вели по нему за этапом этап.
Но звенят кандалы то не в шаг, то не в такт –
Заунывную песню затянет этап:

Сибирский тракт, Сибирский тракт –
Всё кандалы стучат-звенят…

Это встарь. Ну а позже – прикладом в висок
Или пулю в затылок – закончился срок.
И из сил из оставшихся тянут ЗэКа
Свою песню последнюю живы пока:

Сибирский тракт, Сибирский тракт –
Затвором щёлкнет автомат…

Так сегодня на корточках поезда ждут,
А собаки, взбесившись, и лают, и рвут.
И в «Столыпине» от караула тайком
Свою песню споют всё о том же, о том:

Сибирский тракт, Сибирский тракт –
Колёса поезда стучат.
На стыках бьют не в лад, не в такт
И в даль заснеженную мчат.

[Madeira]

Вам не понять, что такое тюрьма
Андрей Сухоруков

Вам не понять, что такое тюрьма,
Вам не услышать души одиночество.
В камере часто не спят до утра,
Вам не понять, как на волю здесь хочется.

За ржавой решеткой реснички висят,
Стены одеты в библейские главы.
Рядом старик и мальчишка сидят,
Добрые люди, жестокие нравы.

Метко назвали Крестами Кресты,
Кладбище сломанных жизней и судеб.
Здесь на свидание, как в Кремль хвосты,
Очередь эта навряд ли убудет.

Здесь похоронены тыщи надежд,
Тыщи иллюзий и тыщи мечтаний.
Здесь ты становишься в очередь крайним,
Чтобы пройти по дороге страданий.

Тяжек твой крест и дорога трудна,
Время надежд за плечами осталось.
До воли далеко, она не видна,
Горе с бедою неслышно подкрались.

[Madeira]

Шалят нервишки и сердечко ноет
Андрей Сухоруков

Шалят нервишки и сердечко ноет,
Душа, как сука жалобно скулит.
В который раз меня конвой уводит,
И прокурор пятерочку сулит.

Опять на плечи полосатый клифт набросят,
В бараке душном будут сниться злые сны.
Хочу ли я в тайгу, никто не спросит.
Мне б дотянуть на лесосеке до весны.

А по весне, когда медведь проснется,
С верхушек дальних гор уйдут снега,
Я верю, что удача улыбнется,
Я верю, что смогу уйти в бега.

За голенищем острая заточка,
Две пачки сигарет и сухари,
Коробка спичек, чтоб сварганить кипяточку,
И ноги в руки, от зари и до зари.

[Madeira]

Женщина с повадками волчицы
Андрей Сухоруков

Женщина с повадками волчицы,
В кабаке смотрела на меня.
Говорила, что любовь примчится.
Я был пьян, но вспоминал тебя.

Сквозь кабацкий гул и дым сигарный,
Подойдя к открытому окну,
Понял я, что жизнь прошла бездарно,
Понял, что давно иду ко дну.

Мне бы все вернуть годов на двадцать,
Я бы в жизни столько преуспел.
Не пришлось бы кандалами клацать,
Не пришлось идти бы под расстрел.

Много в жизни я хлебнул с лихвою,
Много в жизни горя повидал.
Но всегда я в мыслях был с тобою,
Я тебя ни разу не предал.

Конвоиры били не жалея,
И собаки рвали клифт на мне.
Вспомнив образ твой, всегда смелел я,
И печаль сгорала, как в огне.

Милая, любимая, родная,
Все прости, прими меня к себе.
Буду, как собака умирая,
Выть по сучьи, помня о тебе.

[Madeira]

Тюрьма меня не изменила...
Игорь Ерохин

Тюрьма меня не изменила, -
Хоть изменила ты, - увы..!,
И обрекла на путь жестокий, -
Собаки, форма, сапоги...

Тюрьма меня не изменила, -
Хотя пыталася ломать..,
Каким оттуда "монстром" выйду.., -
Хотела это ты узнать?!"

Тюрьма меня не пощадила, -
Она пинала сапогом, -
Но, ей не сделать меня гадом, -
К любви и совести - врагом!

Тюрьма меня как ты "любила", -
В "объятья" щедро "приняла"!, -
Хотя была и откровенней, -
Что будет ждать, - хоть не врала!

Тюрьма меня не погубила, -
Ведь я, - не слабый человек!, -
А вот, уж, кто из нас, - двоих, сильнее, -
Рассудит наш жестокий век!

Тюрьма меня не погубила.., -
Я не безликий арестант!, -
И за решеткой не убьешь ты
Любви и творчества талант!

Тюрьма меня не погубила, -
Хотя умеет убивать.., -
Души прекрасные порывы,
И очень быстро учит лгать...

Тюрьма меня не изменила.., -
Не привыкать ей подавлять.., -
Но, знаю точно, однозначно, -
Что "клеткой" не меня пугать!

Тюрьма меня не погубила, -
И не изменит никогда, -
Все потому, что, - не могу я
Ответить вечно всем лишь, - "Да!"

[Madeira]

Малява
Игорь Ерохин

"Отсижу" за чужие грехи, -
Написали людишки доносы,
Хоть пока, - беспросветная мгла, -
Я уверен, что высохнут слезы!

"Отсижу" за чужие грехи, -
Написали людишки доносы,
Напишу о любви я стихи, -
О любви, что возникла без спросу...

Без тебя жить совсем не могу,
Без тебя я совсем пропадаю,
Но, что будет у нас все "пучком", -
Это точно я, милая, знаю!

Без тебя жить совсем не могу, -
Смерти пальцы схватили за горло, -
Все в "маляве" тебе отпишу..,
Ведь в тюряге программы нет, "Word-а"!

Я тебе все о том отпишу,
Как меня здесь гноят, убивают, -
И совсем, и совсем ничего,
Обо мне, о тебе, и любви-то не знают!

И меня им тюрьмой не сломить,
Как бы там, уж, они не старались, -
Буду крепко и верно любить, -
Не для смерти, - для жизни рождались!

Напишу о любви я стихи, -
Не о смерти, - старуху поборем,
Нас любви поглотит океан,
И слезой горя море мы смоем!

Что закончится все хорошо,
Знаю, верю, надеюсь, подруга,
И всегда мы сумеем найти
Выход с самого "круглого" круга!

[Madeira]

Любовь и тюрьма
Игорь Ерохин

Любовь в тюрьме помогала, -
К жизни возрождала меня..,
Предательство жалило больно, -
Как эльфа, - степная гюрза!

Любовь в тюрьме помогала
Терпеть мне голод и боль,
И, вновь там оказаться, -
Меня не тянет, - уволь!

А как я там оказался?, -
"Современный Граф Монте-Крист", -
Жизнь штука - сложная,
Ее путь извилист, тернист!

А как я там оказался?, -
Все старо как сей мир.., -
Чума подкралась негаданно,
Когда в разгаре был пир!

А как я там оказался?, -
"Подстава" друга, и, вот.., -
Закрылось солнце решеткой, -
Такой судьбы поворот!

Тюрьма меня не сломала, -
Хотя могла поломать,
А друг оказался - скотом,
Гнилью, - падла и блядь!

Любовь в тюрьме помогала
Муки клетки терпеть, -
Ее прутья железные,
И колючую сеть!

Любовь в тюрьме учит многому.., -
Даже стихи сочинять,
Эта наука суровая, -
Надеяться и побеждать!

[Madeira]

Надежда - подруга зека
Александр Анайкин

Здесь даже зори перечёркнуты колючкой
И тени рваные ложатся на асфальт.
Стоим мы на поверке серой кучкою,
Забор скрывает горизонта даль.

Стандартный день, унылый под цвет робы
Нас ожидает нынче, как вчера.
Но мы не выкажем начальству сердца ропот.
Сердцам зека они не доктора.

Кому понять того, кто под конвоем
Проводит день с зори и до зари,
Чьи годы тянутся унылым серым строем,
А мир граничат вышек фонари.

Здесь и луна глядится как прожектор,
А месяц закорючкой в личном деле.
Здесь счастье может не светить, а блекнуть,
Ровняясь с лишней чашкой вермишели.

Но есть у нас у каждого подруга,
Что помогает лямки срок тянуть.
С ней даже карцера нетопленого мука
Не может совладать, души в дугу согнуть.

Подруга эта - милая надежда,
Что держит нас в кошмаре бытия.
И о свободе сладостно безбрежной
С ней не забыть в однообразье жития.

[Madeira]

Судьба
Сергей Михайлович

Не навсегда им арестантская судьба,
И не всегда им слышать злобный лай собак.
Не навсегда им светят в ночь прожектора,
И не всегда у власти будут мусора.
И пусть вокруг заборы, вышки, сторожа.
И пусть то снег, то листья медленно кружат.
И пусть у каждого нескромные срока.
Ворота лязгнут. Здравствуй воля! А пока…

Пыльная уходит вдаль дорога.
Сильные об камни стерты ноги.
Крыльями закроет солнце воронье.
Ссыльные. Вновь ждут их тюрьмы
Пересыльные. Леса сибирские унылые,
Где в лагерях тоска живет.

Здесь каждый ждет, когда вернется он домой
И смоет с сердца боль водою ключевой.
И каждый верит, что обнимет снова мать
И сможет вновь жену и сына повидать.
И пусть вокруг заборы, вышки. Не беда.
И «лебедь белый» беспредельный – ерунда.
И пусть у каждого нескромные срока.
Ворота лязгнут. Здравствуй воля! А пока…

Пыльная уходит вдаль дорога.
Сильные об камни стерты ноги.
Крыльями закроет солнце воронье.
Ссыльные. Вновь ждут их тюрьмы
Пересыльные. Леса сибирские унылые,
Где в лагерях тоска живет.

[Madeira]

Свежий майский ветер...
Константин Куклин

Свежий майский ветер в лобовое упирается ногами
Далеко ты зона, та которую я бацал сапогами
А машина мелет трассу колесом
И мотор рычит внутри голодным псом
Звезды в небе вечером рассыпаны
И играют в чику битой пацаны

Восемь лет не видел воли, голова моя сейчас кружится
Я давно не бритый и сосед в кабине чуть меня боится
А машина мелет трассу колесом
И мотор рычит внутри голодным псом
Звезды в небе вечером рассыпаны
И играют в чику битой пацаны

Я вернулся и с порога, мать родная бросилась в объятья
Стол накрыла и надела самое красивейшее платье
У меня родимее на свете нет
Натерпелась мама ты со мною бед
Ты моя опора помнил я везде
Все глаза ты выплакала на суде

Был и в Магадане, и в Тюмени, и в Казани помнил я о том
Знал, что ждать ты будешь поздно или рано я вернусь в твой дом
У меня родимее на свете нет
Натерпелась мама ты со мною бед
Ты моя опора помнил я везде
Все глаза ты выплакала на суде

Мне сам черт не брат, еще на зоне завязать решил
Часто вспоминал, как ментяра волк – позорный дело шил
Не туристом я тогда в тайгу попал
Часто вспоминаю тот лесоповал
Шахматный порядок положенья зон
Молодость промчалась как зловещий сон
Шахматный порядок положенья
Молодость промчалась как мгновенье.

[Madeira]

Тюрьма ничуть не изменилась...
Игорь Ерохин

Тюрьма ничуть не изменилась.., -
А изменились только мы, -
И будет часто ночью сниться..,
Смущая грешные умы.

Тюрьма ничуть не изменила, -
Меня и принципы мои, -
Они как прежде - чисты, вечны,
Как жизни истины просты!

Тюрьма ничуть не изменилась,
Но, заставляла повзрослеть, -
Что так судьба распорядилась, -
Об этом поздно мне жалеть!

Тюрьма ничуть не изменилась, -
Не отторгает никого.., -
Живешь собакой ль, человеком, -
Тебе решать лишь суждено!

Тюрьма ничуть не изменила, -
Все то, что свято для меня.., -
Попасть туда ведь всякий может, -
Не зарекайся, - "никогда"!

[Madeira]

Ты из могильного венка
Кот Бегемот Из Йошкар-Олы

Ты из могильного венка
Воткнула розу в волосы,
И через жизнь твою лежат
Сплошные черны полосы.
На зоне ты была не раз,
Рулила там бригадою,
Ну, а на воле мне была
Веселою отрадою.

Я приходил к тебе домой,
Стучался я в окошечко
И утопал в обьятиях
Моей рыжухи-кошечки.
Не долго было так у нас.
Мы жили, не печалились
И на гоп-стопах обломав,
Потом на кичах чалились.

Ты родила Сережку мне
На крытке горемычного.
Теперь он вырос, стал большой,
В нем много неприличного.
Он матом кроет мусоров
И водкой угощается,
И после утром головой
С похмелья очень мается.

Ну мафия-не мафия,
Но все мы по понятиям.
Мы завтра бабки собирать
Пойдем по предприятиям.
Сегодня нам не тот резон
Сидеть за стопы шалые,
Уж если срок тянуть большой
За деньги и не малые.

Сидит буржуй, набил живот
"Мартини" и "Коньяками",
Но мы придем к нему домой
Совсем плохими бяками.
И он положит нам тогда
На блюдечке с каемочкой.
Ну, а не то по голове
Получит ржавой фомочкой.

[Madeira]

Приговор
Олег Алёнин

Как много лет уже прошло с тех пор,
Но помню я суровый приговор,
И снова вспоминаю
Ту дверь, восьмую с краю,
И этот гулкий длинный коридор.

Здесь вместе отсидели не дни, и не недели,
С тобою провели, мой друг, года...
Ты помнишь эти ели,
Морозы и метели,
И я их не забуду никогда...

И должен был запомнить каждый зек:
Шаг влево или право - что побег.
Для тех, кто не запомнил,
Был приговор исполнен,
Могилой стал им заполярный снег.

[Madeira]

ТЮРЕМНОЕ СВИДАНИЕ
А. Загряжский

Твой профиль, нежный, гордый, четкий,
Царить рожденный и блистать,
В тюрьме за сдвоенной решеткой
Передо мной возник опять.

В Твоей улыбке боли тени,
Как тени туч в лучах зари.
Усильем воли дрожь коленей
Почти бессилен я смирить.

Так близко быть,— какая мука! —
И не коснуться, не прильнуть,
И не обнять в тоске друг друга,
В угрюмый отрываясь путь!

Так близко быть,— о самом нужном
Сказать успев едва-едва,
За ливнем слов чужим и дружным
Едва угадывать слова!

Так близко быть,— вот-вот оставить
В былом лучистый пламень глаз,
И жгучей болью не расплавить
Решетки, делящие нас!

Ты так горда! — ни слез, ни пеней,
Ты вся любовь, любовь и свет,
И только тайной боли тени
Кладут у глаз прощальный след!

Ты так светла! — Двором тюремным
Несу с собой Твои черты,
Как будто пьян огнем напевным:
Ты — это я! Я — это Ты!

Ты так близка! Ни даль, ни время,
Ни смерти синие края
Нас не расторгнут, не изменят,
Я — это Ты! Ты — это я!

[Madeira]

Солнца луч на стене...
Фол инет

Солнце луч на стене,
Заплясал зайчик робкий,
Загрустил о весне,
Что бурлит за решёткой.
Вспомнил мать и отца,
О любви своей страстной.
Вытер слёзы с лица.
Слабым быть здесь опасно.
Кража, суд позади,
Надзиратель за дверью
И на нарах сидишь
В это "счастье" не веря.
Ловишь с разных сторон
Любопытные взгляды.
Тут свой суд и закон,
И ранжир, и награды.
Вышел хмырь из угла
И гундосит картаво:
"Что притих? Как дела?
Ну, пойдём до пахана.
Ты поведай ему,
Что творил там на воле.
Не пыхти, ни к чему,
Не ищи лучшей доли."
Раскрутился клубок:
Лето, осень и зимы.
Тянешь лямку - свой срок,
Из тебя тянут жилы.
И узнал, что по чём,
Верен букве устава
И не стал петухом,
И не стал волкодавом.
Всё узнал, что нельзя.
О, как мало здесь можно.
Взял гитару в друзья,
Научился, несложно.
Солнца луч на стене,
Заплясал зайчик робкий
И запел о весне,
Что бурлит за решёткой.